Анатолий Решетняк: "Коу – настоящий джентльмен, но на него кто-то влияет"
В июле-августе 1980 года в Москве прошли Олимпийские игры. Одним из самых ярких моментов турнира было выступление Себастьяна Коу, нынешнего президента ИААФ, который в умах российских болельщиков прошел путь от любви до ненависти. Именно его принято считать главным виновником того, что Всероссийская федерация легкой атлетики до сих пор не восстановлена в правах. "Советский спорт" отыскал в Крыму одного из соперников Коу в Москве-1980, рекордсмена мира Анатолия Решетняка.
"Себастьян производил впечатление скромного парня"
– Часто вы пересекались на дорожке с Коу? – первый вопрос Решетняку.
– Часто, в сборной СССР уже смеялись: где Решетняк, там и Коу. Впервые мы встретились в 1977-м на турнире в Турине. Я проиграл одну десятую третьему месту, а Коу победил. Затем встретились на чемпионате Европы в Праге в финале. Он стал третьим, я – четвертым. Через год на турнире в Цюрихе опять с Себастьяном бежали. И затем на Олимпиаде в Москве в полуфинале. Коу выиграл забег, я стал пятым и не попал в финал. И последняя наша встреча была в 1982 году на чемпионате Европы в Афинах в полуфинале.
У меня есть фотография с чемпионата Европы 1978 года в Праге с автографом Коу – мы вместе на дорожке. Президент легкоатлетической федерации Крыма Александр Баталин в прошлом году на конференции встретился с Коу, показал ему фото. Тот посмотрел, сказал: "Хорошо помню Решетняка. Это мы бежали в Праге, я стал третьим, он четвертым". Оставил автограф на память и написал свой результат с того забега. Беседую с вами и как раз смотрю на эту фотографию.
– Каким вам запомнился Коу?
– Как я уже сказал, впервые увидел его в Турине в 1977-м. Мы знали, что в Англии появились сильные бегуны – Коу и Стив Оветт. Себастьян производил очень приятное впечатление – небольшого роста, худенький парень, всегда ходил в кожаном пиджаке и узком черном галстуке. Ни капли звездности в нем не было. Такой интеллигентный, воспитанный, всегда в разминочной зоне поздоровается. Я бы его назвал настоящим английским джентльменом.
– Общались с ним?
– К сожалению, мой английский не позволял нам общаться. Но, повторяю, Коу всегда вел себя очень скромно. Обязательно приветствовал соперников. Никогда не было такого, чтобы пришел в разминочную зону и стал молча разминаться.
Когда мы готовились к Олимпиаде на базе в Подольске, нам сказали, что англичане приедут, но будут выступать под олимпийским флагом. Перед забегом я поприветствовал Себастьяна и Стива Оветта: "Добро пожаловать в Москву!". Они улыбнулись, поблагодарили.
К сожалению, у меня накануне Олимпиады разболелась нога. Я ведь в 1977 году на Универсиаде в Софии показал лучший результат сезона в стране, но после этого начались проблемы с ахиллом. Пришлось делать операцию в ЦИТО, оперировала легендарная Зоя Миронова. Вроде все прошло нормально, два года ахилл не беспокоил.
Перед Олимпиадой был отбор в Киеве, 800 метров там выиграл Николай Киров, я стал вторым. Оба отобрались в олимпийскую команду. Из Киева мы сразу переехали в Подольск недели за три до Игр, вот там нога и начала болеть. Зоя Сергеевна за пару дней до старта приехала в Олимпийскую деревню: "Решетняк, как нога?" – "Побаливает". Сделала мне обезболивающий укол, но он не сильно помог. Это черная страница в моей биографии.
– Мыслей сняться не было?
– Нет, конечно! Попасть на Олимпиаду, как полететь в космос – и вдруг отказаться… Так ни один спортсмен на моем месте не поступил бы. Я защищал честь великой страны – Советского Союза. Поэтому твердо знал, что буду сражаться до конца.
"Нас повели в Большой театр, оттуда – в Мавзолей"
– Был негласный девиз "Олимпиале-80 – 80 золотых медалей!"
– Насколько знаю, перед легкоатлетами никто задач не ставил. Во всяком случае перед нами, средневиками, точно. Не было такого: партия приказала – вы должны.
Мы готовились на базе в Подольске вместе со штангистами. К нам приезжали Александра Пахмутова и Владимир Шаинский, выступали перед нами. Атмосфера была очень теплая.
Накануне Игр всю советскую команду – порядка пятисот человек – водили в Большой театр. Все мы были в красивых костюмах, их специально для нас пошили в Финляндии. Оттуда всей делегацией отправились в Мавзолей, его на это время закрыли для посещения публики. Впервые там побывал. Помните, какие очереди были в Мавзолей?
– Помню. И о чем думали у гроба вождя?
– Ни о чем таком не думал. С интересом заглянул в саркофаг и пошел дальше.
– Про сборную ГДР тех лет известно много историй. А вам давали странные таблетки в период подготовки?
– Восстановительные препараты, анальгин давали. Никаких уколов нам не кололи. У бегунов на средние дистанции есть такая притча. Тренер говорит: "Утром десять, а вечером двадцать. Но можно и наоборот: утром двадцать, а вечером десять". Имеется в виду километров. Нужен большой объем работы – тогда будет результат. Других рецептов нет.
– Читал, что ваша стипендия члена сборной составляла 250 рублей. Правильно?
– Не сразу. Впервые я попал в сборную в 1976 году, тогда моя стипендия составляла 180 рублей. Через год в Сочи я победил в традиционном матче СССР – США, и мне подняли размер стипендии до 250 рублей.
– Удивило невиданное по советским меркам изобилие в московских магазинах во время Олимпиады?
– Я уже по заграницам поездил, многое видел, пепси-колу уже не раз пробовал. Но, конечно, для того времени это был невиданный дефицит. Но хотел бы сказать об особой атмосфере Олимпийской деревни. Я ведь впервые в такой ситуации оказался. Спортсмены из разных стран, из разных видов спорта. Смешение языков, такой Вавилон, в хорошем смысле слова. Помню, увидел вблизи легендарного кубинского боксера Теофило Стивенсона, которого раньше только по телевизору видел. Впечатлился.
Я еще четыре дня жил в Олимпийской деревне после своего выступления, пользовался всеми благами. С моим тренером Титом Федоровичем Корневым съездили на матч мужского баскетбольного турнира. Это был матч СССР – Югославия, наши, к сожалению, проиграли (91:101. – Ред.). Я и так был в расстроенных чувствах из-за своего неудачного выступления, а тут еще и наши баскетболисты не попали в финал.
Тит Федорович все меня успокаивал: "Еще не все потеряно, готовься к Лос-Анджелесу". Кто ж тогда думал, что на Игры в Лос-Анджелес мы не поедем. Организовали альтернативную "Дружбу-84", легкоатлеты соревновались в Праге, но разве это сравнится с Олимпиадой? Но я к тому времени уже закончил, как узнал, что в Лос-Анджелес не едем.
"Это же позор, что Семеня считается девушкой"
– Спортсмены из ГДР часто побеждали в те годы по уже озвученной причине. Понимали, что их медали не очень чистые?
– Я трижды участвовал в матчах СССР – ГДР. Помню, в 1978-м Олаф Бейер выиграл 800 метров с фантастическим временем – 1.43,08. А на следующий год в Лейпциге я его обыграл, пробежав дистанцию за 1.46,09. И тогда тренеры сказали, что, если я у Бейера выигрываю, мне надо готовиться к Олимпийским играм.
Что касается чистоты, закрадывалась такая мысль. Почему такие перепады в результатах у того же Бейера? Я-то и в 1978-м, и в 1979-м показывал примерно то же время – в районе 1.46,00 – 1.46,09. У Бейера же – перепад в четыре секунды. Это многовато для спортсмена такого уровня.
И еще должен сказать, что ребята из ГДР не слишком шли на контакт. Мы намного лучше с западными немцами общались.
– Помните эту историю, как метательница из ГДР Хайди Кригер в 1997 году сделала операцию по изменению пола и стала Андреасом Кригером. А затем призналась, что во время спортивной карьеры принимала гормональные препараты?
– Да помню, у нее вроде на теле волосы стали сильно расти. Да вы посмотрите на Кастер Семеню! Ну это же позор, что она считается девушкой! Коу же сам бегал 800 метров, должен же все понимать!
Было фото с ее свадьбы, где она в мужском костюме, а невеста в женском платье. Все бегуньи на 800 метров – симпатичные девушки, и с ними Семеня. Позор!
– Наверное. А что скажете про наших героев-легкоатлетов последних лет: большинство замешаны в допинговых скандалах? Как мы докатились до жизни такой?
– Происходит что-то непонятное. Американки бегут в Рио эстафету 4х100, теряют палочку. Но им дают перебежать, и они становятся олимпийскими чемпионками. Говорят, что кто-то у них выбил палочку. Или возьмите Джастина Гэтлина – у человека было две дисквалификации, а он спокойно выступает на Олимпиаде в Рио в 2016 году, становится серебряным призером, а через год на чемпионате мира обыгрывает самого Усэйна Болта.
– Я не про американцев спрашивал: в нашей легкой атлетике выкосили из-за допинга почти всех героев Пекина-2008 и Лондона-2012.
– Во времена моей молодости говорили: кто побеждает в легкой атлетике, тот выигрывает Олимпиаду. Вот они и начали по нам бить. Объясните мне, как можно лишать медали через 10 лет? Наука, видите ли, продвинулась. Давайте тогда не будем награждать олимпийских чемпионов сразу, а только через десять лет. Я против этого. Не верю, что абсолютно все принимают допинг. Думаю, здесь на первом месте политика.
– Не кажется, что ваш старый знакомый Себастьян Коу, возглавляющий ИААФ, чересчур жестко относится к нам: Всероссийскую федерацию легкой атлетики все никак не восстановят в правах?
– Думаю, на него кто-то влияет. Другого объяснения у меня нет. Есть какое-то лобби. Он же всегда был интеллигентным парнем. Коу – двукратный олимпийский чемпион, прекрасно понимает, что такое для легкоатлетов возможность соревноваться за рубежом. У нас три с лишним сотни спортсменов просят разрешить им выступать в нейтральном статусе, а разрешение дают единицам.
– Когда видите кадры с закрытия Олимпиады-80 с улетающим Мишкой, слеза наворачивается?
– Конечно, наворачивается. Это же моя молодость. У меня есть мечта. На следующий год будет 40 лет Московской Олимпиаде. Вот бы собрали всех олимпийцев 1980 года в Москве. Тех, кто еще жив. Это же не такие большие деньги. Мы же когда-то прославляли наш спорт! И еще лучше, если б мы в Москве встретились с нашими олимпийцами, которые будут выступать на Играх-2020 в Токио. Это было бы просто великолепно!
